12.01.2010 в 02:58
Пишет Red_Owl:...
Название: Моя не навеки;
Автор: Red_Owl;
Бета: поиск для этого фендома;
Фендом: Axis Powers Hetalia;
Персонажи/пейринг: Турция(Османская империя)/Венгрия, Австрия;
Рейтинг: PG-13;
Жанр: POV Турции, ангст, гет, драма;
Дисклаймер: не моё, не моё;
Предупреждение: возможно ООС (с каноничным Турцией не знакома);
Размер: мини;
От автора: посвящается Маза Фака.
.читать дальшеЕсли бы не 1444 год, я бы, наверное, и не обратил на тебя внимание. Кто ты была тогда для меня? Я, как любой другой мужчина такого возраста был поглощён жаждой борьбы и побед. Я чувствовал, с какой бешеной скоростью бежит кровь по моим венам, какими дозами вырывается адреналин. Мой главный иногда шутил, что я перегреюсь или хуже того, взорвусь от собственных эмоций. При этом он поощрительно хлопал меня по плечу, стоило мне совершить очередной триумфальный захват. Я знал, что вам, европейцам, это скоро надоест. Так что факт Крестового похода не стал для меня неожиданностью. А вот то, что его инициатором стала вздорная девица в брюках… Но вы меня недооценили. Не правда ли, я был великолепен, направляя саблю, давая знак воинам противостоять вашей детской армии. На губах опять играла улыбка победителя, меня славили мои подданные, хвалил главарь. Я пил божественного вкуса вино, ел гроздями сладчайший виноград, спал с нашими красавицами, которые так соблазнительно смотрелись во время танцев. Однако стоило закрыть глаза, я видел этот огонь в зелёных глазах, волну каштановых волос, упрямо вздёрнутый подбородок. Тогда-то я и решил, что ты во чтобы то ни стало, будешь моей.
Ох, эти великолепные 17 лет, которые я провёл в постоянных войнах, пробиваясь к своей единственной цели. К тебе. Сербия, Греция, Валахия, Лесбос, Босния, Албания! Все они пали передо мной, никто не мог мне помешать. У них была цель лишь защитить свой народ, у меня была задача – добраться до тебя. Мои амбиции перевесили их собственные вместе взятые. Ахах, не ошибался тот, кто говорил, что женщина придаёт сил. Знала ли ты, чувствовала, что скоро я доберусь и до тебя?
И вот, кажется, я был готов идти дальше захватывать, идти к тебе через разорванные клинками тела, через моря крови, слёзы и человеческий страх. Но этот проклятый либерал-дипломатишка… С другой стороны, как только мне дали приказ остановиться, я понял, что устал. Моё тело было покрыто шрамами, кости перебиты на осколки, но движущий огонь в сердце не потух. Не мог же я явиться перед тобой, моя принцесса, в недостойном для короля виде? Кстати, я слышал, что ты собрала чехов и хорватов. Ну что, помогли они тебе? Эти жалкие слабаки. Итогом стало ваше поражение.
Как сейчас помню. Прекрасный солнечный день, коих в этом месте было такое приятное большое количество. Ласковый ветер, который не грозил принести грозовые тучи. А вид на этот зелёный полный тайн остров? Я был, сказать честно, настроен более чем романтически. И всё-таки даже это не помогло вам. Проиграли, да ещё и как! Я знал, знал, что этот день должен настать. Но думал, что придётся терпеть ещё долгое время. Но нет, ты попала мне в руки. На что надеялась? Выстрелить мне прямо в грудь? Пронзить мечом моё горло? А в итоге тогда я впервые сжал тебя в объятиях. Крепких, причиняющих боль. Тогда ты была ещё воинственной и агрессивной, ненавидела меня каждой молекулой, каждой частицей своего тела. По грязному от земли и крови лицу текли слёзы злобы. Но вырваться из рук такого крепкого мужчины как я оказалось тебе не по силам. Да, да, это тебе не с Австрией заигрывать. Я приказал своим воинам связать тебя и отвести в мою палату. А сам воевал дальше. Это длилось недолго, ваши объединённые силы тогда не смогли выстоять дольше, чем вам позволили силы. Уставший и довольный, я пришёл к тебе ослеплённый победой. В моей голове крутились две проклятые мысли: теперь после Мохачской битвы я мог прижучить всех европейцев, сломить под себя; ты стала моей. Впрочем, по поводу второго я ошибался. Прекрасная в этом ободранном виде, ты сидела крепко привязанная к стулу и смотрела на меня так, будто я оскорбил и обесчестил твоего Бога. Этого в моих планах не было, убивать твой народ я тоже не собирался. Но ты этого не знала. И не верила моим благодетельным поступкам. И народу своему не верила, а ведь твои крестьяне называли меня Освободителем. Надоело людям земли прогибаться под феодалов, понимаю. А я был либералом, поддерживал вас. Чем же отплатила мне ты? Отказалась помочь воевать с Австрией. Ну, конечно. Этот чёртов щенок многое для тебя значил. И я ушёл один… Вернувшись через семнадцать дней с полной досады душой, первым делом пошёл в твои покои. Ты сопротивлялась, плакала, кричала, грозила убить меня, но в тот день я впервые взял тебя. Грубо, жестоко. Сам себя проклинал за такое, но ты была мне так нужна. Австрийский сучёнок спрятался, не решаясь выйти в открытое противостояние. И что бы вы думали меня остановило? Не поток полыхающих камней, падающих с неба, не чума и не вражеская сила. Нет. Зима!.. С утра вид того, что я сделал с тобой меня шокировал. Синяки, ссадины, укусы. Подбитая губа, рассеченная бровь…
Я наклонился к твоему уху и пообещал, что отныне ты будешь королевой, а не наложницей. Я сам выхаживал побои, облачил тебя в царские наряды, выделил лучшие покои и разумнейших помощниц. Я боготворил тебя. Ты стала Османской Венгрией. И никакой мерзкий поддонок не смел подумать, прикоснуться к тебе или как-нибудь обидеть. Я злобным медведем стоял позади тебя, оберегая и грозно рыча на каждый шорох, направленный в твою сторону. Какое счастье было тогда, когда я понял, что ты перестала меня ненавидеть так, как прежде. Смягчилась, обвыклась. Но всё так же молчала, когда я обращался к тебе. Я же целомудренно смотрел на тебя, не решаясь прикоснуться пальцем. Пил вино, поедал гроздьями виноград, спал с наложницами. Но теперь всё изменилось. Напиток стал пресным, фрукт потерял сладость, женщины красоту. А ты была всё такой же холодной, неприступной. Я забылся в сражениях. Покорил Персию с её сказочным Багдадом, подмял под себя Грузию. А ты…
Кто бы мог подумать, что твоё ко мне отношение изменится благодаря жалкой гнойной занозе Австрии. Подумал, что для тебя этот наш с ним договор будет лучшим вариантов. Помнишь, как я пришёл к тебе в 1547 году? Тёплый вечер, ненавязчивая музыка из соседней залы, смех вассалов. Ты сидела одетая в пёстрые шелка, открывающие твои плечи, чей цвет приобрёл приятный южный оттенок. Расчёсывала волосы, каштановыми волнами ниспадающие на твою спину. Что я тогда тебе говорил? Ммм, кажется, предлагал тебе всё. Да, да, без преувеличений. Сначала сладости и напитки, потом шелка и драгоценные камни, любые стада, замок в каждом завоёванном мною государстве. Я предлагал тебе мировое господство. Ты молча водила гребнем по волосам, твой отказ читался в изумрудных глазах, опущенный в пол покрытый персидским ковром. А потом я предложил тебе свободу. Специально отвернулся, не желая видеть, как твой взгляд поднимется, а рука прекратит перебирать мягкие локоны. Смотрел в стену с затейливым орнаментом, а видел, как ты подалась чуть вперёд. Всё ещё не верила мне.
-Ты не ослышалась, хотя не думаю, что такая свобода тебя обрадует, - всё же, не стоило мне подавать тебе этой надежды. Но так хотелось унизить этого надменного тихоню Австрию!
-Не понимаю, - качнула ты головой. Не спускала с меня глаз, будто я мог рассеяться в цветочной дымке благовоний.
-Понимаешь ли, твой старый друг, Австрия (к слову, он что-то исхудал!) вспомнил о тебе, - как же я ненавидел в тот момент весь мир и тебя в особенности! Твои дурманящие очи вспыхнули тем огнём, что потух в день твоего падения. – Ты уверена, что хочешь это слышать? – с губ сорвалась горькая усмешка. Теперь мне хотелось сделать больно и тебе. Ты кивнула. Я не торопясь подошёл к тебе со спины, стал собирать волосы в косу. Ты не сопротивлялась и не решалась прервать молчание. Думала, что я собираюсь с мыслями? Ничего подобного. Уже знал первое и последнее слово уничтожающей фразы.
-Он предложил мне поделить тебя, - я не видел тебя, и старался не представлять. Боялся, что печаль появившаяся на твоём лице, сломает весь мой настрой направленный на причинение тебе моральной боли. – Да, поделить твоё внимание на две половинки, как разделяют ароматнейший апельсин, – мои руки легли тебе на плечи, провели по ключице, направились к тяжело поднимающейся с каждым вздохом груди. Я чувствовал твою дрожь. И как же было чертовски приятно осознавать, что это ты не меня боялась, а злилась на Австрию. Надеюсь, ненавидела его. Я перестал водить ладонями по твоей нежной коже, направился в сторону подиума, на котором беспорядочно валялись подушки. Этакая местная ложа. Развалившись как можно вальяжнее, подложил руки под голову. Ты мучилась, а я получал от этого удовольствие. Но сказал-то я ещё не всё. И в этом весь смак.
-Кстати, за это он будет выплачивать мне дань, «почётный подарок». Сам предложил. Наверное, посчитал, что за время пребывания под османским гнётом, ты стала проституткой, - едкий смешок, распространивший яд сожаления по венам. Ненавидел себя. Я, эгоистичный воин по своей сущности, ненавидел себя крайней редко. Всего два раза в своей жизни и оба раза из-за тебя одной. Я слышал, как потрескивают свечи. Ощущал, как сквозняк, просачивающийся сквозь витражные раскрытые окна, обдувает моё бесстыдное тело. Слышал, как ты бесшумно передвигаешься по мягкому ковру. Точнее, чувствовал. Наверное, Земля переместилась на орбиту Марса в тот момент, когда ты нависла надо мной. Мир сошёл с ума тогда, когда ты забралась на ложе, села на меня, подогнув под себя колени. Я удивлён, что с небес не пошёл винной дождь, ведь ты наклонилась ко мне, чтобы поцеловать. С закрытыми глазами. Но этот факт не скрыл от меня солёных влажных дорожек на твоих щеках и солоноватый привкус губ. Я вспомнил тот день, когда постыдно проиграв природе, нуждался в тебе. Повторение той же истории только лишь со сменой игровых полей? Мои руки прижали тебя ко мне. Если я был тебе нужен, ты получила то, что хотела.
А на следующий день уехала к Австрии, как и было установлено в договоре. Время без тебя было для меня мучительней ран, нанесённых мне вражескими клинками. Если те со временем затягивались, то душевная пустота покидала меня лишь когда ты возвращалась. Полгода у Австрии, полгода у меня. В тот первый раз, когда ты должна была вернуться, я боялся, что ты вновь будешь ненавидеть меня. Мало ли что там наплёл Австрия. Да и вдруг он дал тебе больше свободы, чем был готов дать я? Нет. Ты не улыбалась, но хотя бы твой взгляд не потух, когда мои крупные руки сомкнулись вокруг твоего хрупкого на вид тела. Сколько было радости, когда я видел, что ты с удовольствием пьёшь турецкий кофе, заедая его рахат-лукумом. Ты научилась готовить наши блюда, насколько я знаю, выучила, по крайней мере, две дюжины блюд, где баклажан был в качестве главного блюда. Не смотря на то, что ты покидала меня, всё равно возвращалась. Была рада мне, моему обществу и нашим турецким обычаям. Я знал, что тебе нравится наша музыка, тебя завораживают наши танцы, затуманивают твой разум наши предания и легенды. Я видел, что ты не против близости со мной, принимаешь ласки и отвечаешь на них, иногда даже играешься, будто испытывая меня на прочность. Я, конечно же, не выдерживал и с ловкостью священной обезьяны находил место, где бы мы с тобой могли заняться любовью. Всех хуже было в месяц рамадан, когда интимная близость в светлое время суток мне была запрещена строго настрого. Пост, понимала ты, плутовка, или нет? Пост! Кстати, к особенностям моей религии ты тоже привыкла. Не мешала во время намаза, советовала, куда пожертвовать закят.
Сказочное время, оно было достойно стать запечатлённым в фолиантах нашей истории. Но этим никто, естественно, не занимался. Нашему лидеру было, конечно, радостно за мою личную жизнь, но это не помешало ему натравить меня на Персов. Я подумал, что хоть займу себя, пока ты вновь отсутствовала у Австрии полгода. Думал, справлюсь за пять с половиной месяцев. В итоге я стал заложником своей собственной самоуверенности на ближайшие девять лет. Слава Аллаху, ты не брезговала появляться на месте военных действий. Выхаживала меня, успокаивала и подбадривала. Моя обожаемая Османская Венгрия… Когда мне пришлось расстаться с Азербайджаном, Грузией, Арменией, словом, теми кто был мне друзьями долгое время, ты была рядом. Мне было тоскливо, но в тоже время я радовался, что у меня забрали их, а не тебя. А потом я узнал, что эти ублюдки объединились. Священная Лига, будь она проклята. Все кто ненавидел меня, стали друг для друга союзниками. Речь Посполитая, Венеция, Россия, Австрия. Надо было душить эту мерзкую тварь, когда была возможность. Я терял землю за землёй, отступал, гордо держа нос по ветру. А всё потому что ты была рядом. Оставалась со мной, не уезжала к Австрии. Даже когда земли Венгрии, моей Османской Венгрии, перешли во владения Лиги… Меня разгромили, отогнали назад как покалеченную дворнягу. Это был крах. Но что я в своём гордом одиночестве мог противопоставить странам-союзницам?
Я помню тот день 1699-го года. Тогда, 25 января, ты зашла в наши с тобой покои молчаливая и опечаленная. Я знал причину, но до следующего дня решил не думать об этом. Тот вечер был для меня спасительным оживляющим дуновением ветра в заваленной камнями шахте. Мы не спали всю ночь. Поили друг друга вином, кормили сладостями, занимались любовью. Не покидали покои сами, не давали никому помешать. Наша с тобой ночь. Блаженная и горестная. Ты заснула под утро, и я очерчивал контуры твоих губ, глаз, скул в последний раз. В последний раз вдыхал аромат твоего тела и волос, ласкал тёплую кожу, наслаждался тихим дыханием. Днём меня ждали ненавистные мною псы. Мы поставили обоюдные подписи на тонком листе бумаги, который я порывался либо порвать, либо засунуть той же самой Австрии в его гадкий мерзкий рот. От меня отсоединилась какая-то там часть Румынии, Украины, Трансельвания… И ты больше не была моей. Я сам поставил подпись на смертном для сердца приговоре. С 26 января Венгрия перестала называться Османской. С того дня, Венгрия стала частью Австрии.
Вечером я сидел в маленькой зале, ставшей моими новыми покоями. Здесь не чувствовался твой запах, не были видны небрежно оставленные кольца и гребни. Только прохлада ночного воздуха, горящие свечи и клинок, лежащий в моих руках. Не буду скрывать, в ту ночь на блестящий металл верного оружия упало несколько солёных капель. Я небрежно размазал их пальцами. Венгрия стала принадлежать Австрии. А меня ждала продолжительная война с Россией…
URL записиНазвание: Моя не навеки;
Автор: Red_Owl;
Бета: поиск для этого фендома;
Фендом: Axis Powers Hetalia;
Персонажи/пейринг: Турция(Османская империя)/Венгрия, Австрия;
Рейтинг: PG-13;
Жанр: POV Турции, ангст, гет, драма;
Дисклаймер: не моё, не моё;
Предупреждение: возможно ООС (с каноничным Турцией не знакома);
Размер: мини;
От автора: посвящается Маза Фака.
.читать дальшеЕсли бы не 1444 год, я бы, наверное, и не обратил на тебя внимание. Кто ты была тогда для меня? Я, как любой другой мужчина такого возраста был поглощён жаждой борьбы и побед. Я чувствовал, с какой бешеной скоростью бежит кровь по моим венам, какими дозами вырывается адреналин. Мой главный иногда шутил, что я перегреюсь или хуже того, взорвусь от собственных эмоций. При этом он поощрительно хлопал меня по плечу, стоило мне совершить очередной триумфальный захват. Я знал, что вам, европейцам, это скоро надоест. Так что факт Крестового похода не стал для меня неожиданностью. А вот то, что его инициатором стала вздорная девица в брюках… Но вы меня недооценили. Не правда ли, я был великолепен, направляя саблю, давая знак воинам противостоять вашей детской армии. На губах опять играла улыбка победителя, меня славили мои подданные, хвалил главарь. Я пил божественного вкуса вино, ел гроздями сладчайший виноград, спал с нашими красавицами, которые так соблазнительно смотрелись во время танцев. Однако стоило закрыть глаза, я видел этот огонь в зелёных глазах, волну каштановых волос, упрямо вздёрнутый подбородок. Тогда-то я и решил, что ты во чтобы то ни стало, будешь моей.
Ох, эти великолепные 17 лет, которые я провёл в постоянных войнах, пробиваясь к своей единственной цели. К тебе. Сербия, Греция, Валахия, Лесбос, Босния, Албания! Все они пали передо мной, никто не мог мне помешать. У них была цель лишь защитить свой народ, у меня была задача – добраться до тебя. Мои амбиции перевесили их собственные вместе взятые. Ахах, не ошибался тот, кто говорил, что женщина придаёт сил. Знала ли ты, чувствовала, что скоро я доберусь и до тебя?
И вот, кажется, я был готов идти дальше захватывать, идти к тебе через разорванные клинками тела, через моря крови, слёзы и человеческий страх. Но этот проклятый либерал-дипломатишка… С другой стороны, как только мне дали приказ остановиться, я понял, что устал. Моё тело было покрыто шрамами, кости перебиты на осколки, но движущий огонь в сердце не потух. Не мог же я явиться перед тобой, моя принцесса, в недостойном для короля виде? Кстати, я слышал, что ты собрала чехов и хорватов. Ну что, помогли они тебе? Эти жалкие слабаки. Итогом стало ваше поражение.
Как сейчас помню. Прекрасный солнечный день, коих в этом месте было такое приятное большое количество. Ласковый ветер, который не грозил принести грозовые тучи. А вид на этот зелёный полный тайн остров? Я был, сказать честно, настроен более чем романтически. И всё-таки даже это не помогло вам. Проиграли, да ещё и как! Я знал, знал, что этот день должен настать. Но думал, что придётся терпеть ещё долгое время. Но нет, ты попала мне в руки. На что надеялась? Выстрелить мне прямо в грудь? Пронзить мечом моё горло? А в итоге тогда я впервые сжал тебя в объятиях. Крепких, причиняющих боль. Тогда ты была ещё воинственной и агрессивной, ненавидела меня каждой молекулой, каждой частицей своего тела. По грязному от земли и крови лицу текли слёзы злобы. Но вырваться из рук такого крепкого мужчины как я оказалось тебе не по силам. Да, да, это тебе не с Австрией заигрывать. Я приказал своим воинам связать тебя и отвести в мою палату. А сам воевал дальше. Это длилось недолго, ваши объединённые силы тогда не смогли выстоять дольше, чем вам позволили силы. Уставший и довольный, я пришёл к тебе ослеплённый победой. В моей голове крутились две проклятые мысли: теперь после Мохачской битвы я мог прижучить всех европейцев, сломить под себя; ты стала моей. Впрочем, по поводу второго я ошибался. Прекрасная в этом ободранном виде, ты сидела крепко привязанная к стулу и смотрела на меня так, будто я оскорбил и обесчестил твоего Бога. Этого в моих планах не было, убивать твой народ я тоже не собирался. Но ты этого не знала. И не верила моим благодетельным поступкам. И народу своему не верила, а ведь твои крестьяне называли меня Освободителем. Надоело людям земли прогибаться под феодалов, понимаю. А я был либералом, поддерживал вас. Чем же отплатила мне ты? Отказалась помочь воевать с Австрией. Ну, конечно. Этот чёртов щенок многое для тебя значил. И я ушёл один… Вернувшись через семнадцать дней с полной досады душой, первым делом пошёл в твои покои. Ты сопротивлялась, плакала, кричала, грозила убить меня, но в тот день я впервые взял тебя. Грубо, жестоко. Сам себя проклинал за такое, но ты была мне так нужна. Австрийский сучёнок спрятался, не решаясь выйти в открытое противостояние. И что бы вы думали меня остановило? Не поток полыхающих камней, падающих с неба, не чума и не вражеская сила. Нет. Зима!.. С утра вид того, что я сделал с тобой меня шокировал. Синяки, ссадины, укусы. Подбитая губа, рассеченная бровь…
Я наклонился к твоему уху и пообещал, что отныне ты будешь королевой, а не наложницей. Я сам выхаживал побои, облачил тебя в царские наряды, выделил лучшие покои и разумнейших помощниц. Я боготворил тебя. Ты стала Османской Венгрией. И никакой мерзкий поддонок не смел подумать, прикоснуться к тебе или как-нибудь обидеть. Я злобным медведем стоял позади тебя, оберегая и грозно рыча на каждый шорох, направленный в твою сторону. Какое счастье было тогда, когда я понял, что ты перестала меня ненавидеть так, как прежде. Смягчилась, обвыклась. Но всё так же молчала, когда я обращался к тебе. Я же целомудренно смотрел на тебя, не решаясь прикоснуться пальцем. Пил вино, поедал гроздьями виноград, спал с наложницами. Но теперь всё изменилось. Напиток стал пресным, фрукт потерял сладость, женщины красоту. А ты была всё такой же холодной, неприступной. Я забылся в сражениях. Покорил Персию с её сказочным Багдадом, подмял под себя Грузию. А ты…
Кто бы мог подумать, что твоё ко мне отношение изменится благодаря жалкой гнойной занозе Австрии. Подумал, что для тебя этот наш с ним договор будет лучшим вариантов. Помнишь, как я пришёл к тебе в 1547 году? Тёплый вечер, ненавязчивая музыка из соседней залы, смех вассалов. Ты сидела одетая в пёстрые шелка, открывающие твои плечи, чей цвет приобрёл приятный южный оттенок. Расчёсывала волосы, каштановыми волнами ниспадающие на твою спину. Что я тогда тебе говорил? Ммм, кажется, предлагал тебе всё. Да, да, без преувеличений. Сначала сладости и напитки, потом шелка и драгоценные камни, любые стада, замок в каждом завоёванном мною государстве. Я предлагал тебе мировое господство. Ты молча водила гребнем по волосам, твой отказ читался в изумрудных глазах, опущенный в пол покрытый персидским ковром. А потом я предложил тебе свободу. Специально отвернулся, не желая видеть, как твой взгляд поднимется, а рука прекратит перебирать мягкие локоны. Смотрел в стену с затейливым орнаментом, а видел, как ты подалась чуть вперёд. Всё ещё не верила мне.
-Ты не ослышалась, хотя не думаю, что такая свобода тебя обрадует, - всё же, не стоило мне подавать тебе этой надежды. Но так хотелось унизить этого надменного тихоню Австрию!
-Не понимаю, - качнула ты головой. Не спускала с меня глаз, будто я мог рассеяться в цветочной дымке благовоний.
-Понимаешь ли, твой старый друг, Австрия (к слову, он что-то исхудал!) вспомнил о тебе, - как же я ненавидел в тот момент весь мир и тебя в особенности! Твои дурманящие очи вспыхнули тем огнём, что потух в день твоего падения. – Ты уверена, что хочешь это слышать? – с губ сорвалась горькая усмешка. Теперь мне хотелось сделать больно и тебе. Ты кивнула. Я не торопясь подошёл к тебе со спины, стал собирать волосы в косу. Ты не сопротивлялась и не решалась прервать молчание. Думала, что я собираюсь с мыслями? Ничего подобного. Уже знал первое и последнее слово уничтожающей фразы.
-Он предложил мне поделить тебя, - я не видел тебя, и старался не представлять. Боялся, что печаль появившаяся на твоём лице, сломает весь мой настрой направленный на причинение тебе моральной боли. – Да, поделить твоё внимание на две половинки, как разделяют ароматнейший апельсин, – мои руки легли тебе на плечи, провели по ключице, направились к тяжело поднимающейся с каждым вздохом груди. Я чувствовал твою дрожь. И как же было чертовски приятно осознавать, что это ты не меня боялась, а злилась на Австрию. Надеюсь, ненавидела его. Я перестал водить ладонями по твоей нежной коже, направился в сторону подиума, на котором беспорядочно валялись подушки. Этакая местная ложа. Развалившись как можно вальяжнее, подложил руки под голову. Ты мучилась, а я получал от этого удовольствие. Но сказал-то я ещё не всё. И в этом весь смак.
-Кстати, за это он будет выплачивать мне дань, «почётный подарок». Сам предложил. Наверное, посчитал, что за время пребывания под османским гнётом, ты стала проституткой, - едкий смешок, распространивший яд сожаления по венам. Ненавидел себя. Я, эгоистичный воин по своей сущности, ненавидел себя крайней редко. Всего два раза в своей жизни и оба раза из-за тебя одной. Я слышал, как потрескивают свечи. Ощущал, как сквозняк, просачивающийся сквозь витражные раскрытые окна, обдувает моё бесстыдное тело. Слышал, как ты бесшумно передвигаешься по мягкому ковру. Точнее, чувствовал. Наверное, Земля переместилась на орбиту Марса в тот момент, когда ты нависла надо мной. Мир сошёл с ума тогда, когда ты забралась на ложе, села на меня, подогнув под себя колени. Я удивлён, что с небес не пошёл винной дождь, ведь ты наклонилась ко мне, чтобы поцеловать. С закрытыми глазами. Но этот факт не скрыл от меня солёных влажных дорожек на твоих щеках и солоноватый привкус губ. Я вспомнил тот день, когда постыдно проиграв природе, нуждался в тебе. Повторение той же истории только лишь со сменой игровых полей? Мои руки прижали тебя ко мне. Если я был тебе нужен, ты получила то, что хотела.
А на следующий день уехала к Австрии, как и было установлено в договоре. Время без тебя было для меня мучительней ран, нанесённых мне вражескими клинками. Если те со временем затягивались, то душевная пустота покидала меня лишь когда ты возвращалась. Полгода у Австрии, полгода у меня. В тот первый раз, когда ты должна была вернуться, я боялся, что ты вновь будешь ненавидеть меня. Мало ли что там наплёл Австрия. Да и вдруг он дал тебе больше свободы, чем был готов дать я? Нет. Ты не улыбалась, но хотя бы твой взгляд не потух, когда мои крупные руки сомкнулись вокруг твоего хрупкого на вид тела. Сколько было радости, когда я видел, что ты с удовольствием пьёшь турецкий кофе, заедая его рахат-лукумом. Ты научилась готовить наши блюда, насколько я знаю, выучила, по крайней мере, две дюжины блюд, где баклажан был в качестве главного блюда. Не смотря на то, что ты покидала меня, всё равно возвращалась. Была рада мне, моему обществу и нашим турецким обычаям. Я знал, что тебе нравится наша музыка, тебя завораживают наши танцы, затуманивают твой разум наши предания и легенды. Я видел, что ты не против близости со мной, принимаешь ласки и отвечаешь на них, иногда даже играешься, будто испытывая меня на прочность. Я, конечно же, не выдерживал и с ловкостью священной обезьяны находил место, где бы мы с тобой могли заняться любовью. Всех хуже было в месяц рамадан, когда интимная близость в светлое время суток мне была запрещена строго настрого. Пост, понимала ты, плутовка, или нет? Пост! Кстати, к особенностям моей религии ты тоже привыкла. Не мешала во время намаза, советовала, куда пожертвовать закят.
Сказочное время, оно было достойно стать запечатлённым в фолиантах нашей истории. Но этим никто, естественно, не занимался. Нашему лидеру было, конечно, радостно за мою личную жизнь, но это не помешало ему натравить меня на Персов. Я подумал, что хоть займу себя, пока ты вновь отсутствовала у Австрии полгода. Думал, справлюсь за пять с половиной месяцев. В итоге я стал заложником своей собственной самоуверенности на ближайшие девять лет. Слава Аллаху, ты не брезговала появляться на месте военных действий. Выхаживала меня, успокаивала и подбадривала. Моя обожаемая Османская Венгрия… Когда мне пришлось расстаться с Азербайджаном, Грузией, Арменией, словом, теми кто был мне друзьями долгое время, ты была рядом. Мне было тоскливо, но в тоже время я радовался, что у меня забрали их, а не тебя. А потом я узнал, что эти ублюдки объединились. Священная Лига, будь она проклята. Все кто ненавидел меня, стали друг для друга союзниками. Речь Посполитая, Венеция, Россия, Австрия. Надо было душить эту мерзкую тварь, когда была возможность. Я терял землю за землёй, отступал, гордо держа нос по ветру. А всё потому что ты была рядом. Оставалась со мной, не уезжала к Австрии. Даже когда земли Венгрии, моей Османской Венгрии, перешли во владения Лиги… Меня разгромили, отогнали назад как покалеченную дворнягу. Это был крах. Но что я в своём гордом одиночестве мог противопоставить странам-союзницам?
Я помню тот день 1699-го года. Тогда, 25 января, ты зашла в наши с тобой покои молчаливая и опечаленная. Я знал причину, но до следующего дня решил не думать об этом. Тот вечер был для меня спасительным оживляющим дуновением ветра в заваленной камнями шахте. Мы не спали всю ночь. Поили друг друга вином, кормили сладостями, занимались любовью. Не покидали покои сами, не давали никому помешать. Наша с тобой ночь. Блаженная и горестная. Ты заснула под утро, и я очерчивал контуры твоих губ, глаз, скул в последний раз. В последний раз вдыхал аромат твоего тела и волос, ласкал тёплую кожу, наслаждался тихим дыханием. Днём меня ждали ненавистные мною псы. Мы поставили обоюдные подписи на тонком листе бумаги, который я порывался либо порвать, либо засунуть той же самой Австрии в его гадкий мерзкий рот. От меня отсоединилась какая-то там часть Румынии, Украины, Трансельвания… И ты больше не была моей. Я сам поставил подпись на смертном для сердца приговоре. С 26 января Венгрия перестала называться Османской. С того дня, Венгрия стала частью Австрии.
Вечером я сидел в маленькой зале, ставшей моими новыми покоями. Здесь не чувствовался твой запах, не были видны небрежно оставленные кольца и гребни. Только прохлада ночного воздуха, горящие свечи и клинок, лежащий в моих руках. Не буду скрывать, в ту ночь на блестящий металл верного оружия упало несколько солёных капель. Я небрежно размазал их пальцами. Венгрия стала принадлежать Австрии. А меня ждала продолжительная война с Россией…
*плачет* спасибо Т________Т это прекрасно Т___Т
и.... -______-
читать дальшеНу вот как ЭТО можно не любить? -______-
*каваится* Т_Т
P.S. Ваня, верни мозг, как человека прошу -_-
Нда.. наверное только я в названии песни Dir en Grey вместо "Vinushka" могла прочитать "Vanushka" и нервно дыша в пакет броситься искать текст песни и узнавать че за нах -_______-